— Ах, любовь… Ладно, нарушитель, ходу. Тебе еще в субботу архивные записи разбирать…

Конечно, моя репутация как примерного мальчика, так и неуловимого шалопая, была подмочена. Но, во–первых, я более–менее наладил отношения с Флер — до этого я и не осознавал в полной мере, как мне ее не хватало, во–вторых, получил что–то полезное от нее в дальней перспективе, что–что, а долги такие негодяи как я, забытыми и неоплаченными не оставляют. И в-третьих — к счастью, моя дружба с завхозом от этого ночного инцидента не пострадала. Было бы обидно потерять его уважение, заработанное долгими нудными нотациями для всяких шалопаев — он, к примеру, их слушал внимательно и с удовольствием.

Пришлось только прочитать лекцию самому себе — назидательные фразы и виноватые ответы, мой поучительный разговор с самим собой отчитывавшие меня преподаватели выдержали всего семь минут, выпихнув в конце концов из кабинета под поручительство Филча. Ну и да, в субботу пришлось крепко посидеть над бумагами восьмидесятилетней давности. О договоре с Трелони и возможности смыться я, голова моя дырявая, вспомнил только через четыре часа, так что в целом довольный завхоз отпустил меня без лишних придирок.

Но подпись Диппета я выучил наизусть, и то она мне еще три недели снилась!